Национальный банк Украины сообщил, что по итогам 2019 года баланс внешней торговли товарами и услугами был сведен с дефицитом 12,117 миллиарда долларов, что на 7% больше, чем годом ранее. Это говорит о том, что украинская экономика стремительно приближается к очередному кризису, сопоставимому с кризисами 2008 и 2013 годов. Корреспондент ГолосUA пообщался с экономистом и экспертом Growford Institute Алексеем Кущом о том, что собой представляет грядущий кризис и каковыми будут его последствия для страны.
-Алексей, каковы основные признаки грядущего кризиса?
— Кризисы в Украине развивались по нескольким типам. Кризис 2008-2009 годов был классическим экзогенным кризисом – экономика была на хорошем ходу, присутствовал приток прямых иностранных инвестиций, темпы роста более или менее сбалансированные. Но все это было приостановлено в результате внешнего инвестиционного и финансового шока.
Кризисы, вызванные внешними факторами, как правило, имеют дискретный характер и работают по методу рубильника – «вкл-выкл». Они внезапно приходят, как стихийное бедствие, и так же быстро заканчиваются.
Следующий кризис 2013 года носил не экзогенный, а эндогенный характер и был вызван внутренними причинами. При этом он не был связан с состоянием мировой экономики, поскольку тогда глобального кризиса на мировом рынке не наблюдалось. Его природу отчасти определили внешние геополитические импульсы, а также определенное замедление мировой экономики на сырьевых рынках. Таким образом, можно говорить о комбинированной природе данного кризиса.
Сейчас многие эксперты говорят о том, что мы находимся в поворотной точке глобального цикла деловой активности. Если цикличный закон развития мировой экономики никто не отменял, то цикл, начатый в 2009 году, должен в ближайшее время оборваться. Поэтому единственный вопрос заключается в том, как эта точка бифуркации себя проявит.
— Как это может произойти?
— Это может произойти либо в формате глубокого дискретного кризиса – одноразового обрыва мировой экономики, как это было в 2008 году, или же в формате так называемого «размытого контура», когда переход от одного цикла к другому будет растянут во времени, и статистически уловить его будет невозможно.
Если говорить простыми словами, то кризис может проявиться либо в форме рецессии, когда статистически улавливается падение мирового ВВП, либо в формате «вечной стагнации» – когда вместо падения мирового ВВП, мы наблюдаем его низкие темпы роста. Нужно также отметить, что рецессия, как правило, быстро заканчивается, тогда как стагнация может растягиваться на годы. Кроме того, на фоне «вечной стагнации» может проявить себя так называемая ловушка средних доходов, когда из-за резкого замедления темпов роста доходов населения люди не чувствуют, что их жизнь меняется к лучшему.
Предпосылки для того, чтобы считать, что поворотная точка сформируется в 2020-2021 годах, существуют. Также не стоит забывать «черных лебедей».
— О каких «черных лебедях» идет речь?
— К примеру, вспышка коронавируса в Китае также может стать одной из причин нового мирового кризиса.
Для дальнейшего анализа важно понимать, что в Украине сейчас формируется абсолютно рукотворный кризис. Мировая экономика в 2020 году в кризис может и не войти, но это вовсе не отменяет того, что мы вполне можем сыграть индивидуальную прелюдию к нему, если он случится позже.
— Какую «индивидуальную прелюдию» к кризису может сыграть Украина?
— Дело в том, что с помощью жесткой монетарной политики Национального банка и долговой политики Министерства финансов в стране были сформированы крайне токсичные условия для создания и развития бизнеса. Следствием этого можно назвать аномальное укрепление гривны на 15%, сверхнормативное замедление инфляции, а также потребительскую дефляцию в декабре 2019-го, впервые имевшую место с 1991 года. Прошлой осенью мы имели уже полноценную промышленную дефляцию и падение цен на продукцию промышленных производителей, что в свою очередь, привело к сокращению промышленного производства на 1,8% впервые с 2014-2015 годов. Сейчас мы находимся уже в состоянии полномасштабной промышленной рецессии на фоне дефляционной спирали.
— Чем опасна модель «рукотворного кризиса»?
— Модель рукотворного кризиса опасна тем, что дефляция демотивирует промышленные предприятия расширять производство и даже сохранять темпы производства на прежнем уровне. Также девальвация гривны «съела» рентабельность экспортоориентированных отраслей (причем это не обязательно металлургия). Наибольшее падение производства было зафиксировано как раз в неметаллургических областях – это Житомирская, Ровенская, Закарпатская, Хмельницкая, Черниговская области. Речь идет о падении текстильного производства, электротехники, деревообрабатывающей и мебельной промышленности, производства запчастей и т.д.
Все это в итоге выливается в сокращение платежеспособного спроса населения, замедление темпов роста доходов населения и бьёт по единственному драйверу нашего роста – по сектору торговли.
Итак, летом зародилась промышленная дефляция, которая привела к замедлению промышленного производства, что в свою очередь, осенью выразилось в замедлении капитальных инвестиций. К концу года мы увидели рост безработицы и сокращение индекса реальной зарплаты, после чего, по итогам четвертого квартала, темп роста ВВП составил 2% (в сравнении с 4,5% в третьем квартале). Из этого можно сделать вывод о том, что денег нет не только у бизнеса, но и у населения, а значит, динамика торгового сектора также вскоре начнет замедляться.
— Какова было роль политических элит в двух предыдущих кризисах, и какую роль они могут сыграть в будущем кризисе?
— В 2008 году имела место близорукость политических элит и их жадность в плане привлечения спекулятивных инвестиций. Они думали, что этот праздник будет вечно и фактически действовали вслепую. Но при этом в их оправдание можно было бы сказать, что так ошибались многие страны.
Главный недостаток политических элит тех лет состоит в том, что в период «тучных годов» с начала нулевых, когда за счет сырьевого экспорта украинская экономика получала значительные доходы, и динамика роста ВВП иногда превышала 10%, этот «подкожный жир» не был структурирован с системные экономические реформы. Кроме того, не было произведено перестройки экономики с целью создания более сложного профиля. Это стало возможным из-за того, что деньги тех лет были проедены и разворованы тогдашними политическими элитами.
Кризис 2014-2015 годов – это уже большей мерой следствие геополитического разлома на транснациональном уровне. Он был спровоцирован безответственностью тех политических элит, которые воспользовались ситуацией, возникшей после Евромайдана для своих личных выгод, в частности, для борьбы с бежавшим из страны Виктором Януковичем, представлявшего для их бизнеса личную угрозу. Но при этом они не рассчитали ответную реакцию, последовавшую со стороны России. Эта геополитическая близорукость очень дорого стоила стране в виде потерянных территорий.
— Это в первую очередь политические просчеты?
— Основная политическая проблема в данное время состоит в том, что долгие в годы в стране происходила негативная политическая селекция, из-за чего к власти приходили силы, отравлявшие страну изнутри.
В прежние времена преобладала примитивная рациональность полуживотного порядка, когда происходила скупка голосов за килограмм гречки. В итоге данный фактор был заменен на такой же животный, но иррациональный фактор психологического свойства, на уровне инстинкта. В итоге мы получили абсолютно иррациональную инстинктивную власть, бутафорскую по своей природе, которую можно сравнить с голограммой. Где-то за пределами страны есть элиты, являющиеся реальной властью, тогда как нынешняя власть в стране является их проекцией. И бороться с ней так же нелепо, как бороться с дымовой завесой или ветряными мельницами. Остается лишь констатировать, что общество полностью утратило рычаги влияния на власть, так же, как физически невозможно влиять на голограмму.
— Полномасштабного кризиса еще нет, а мы уже наблюдаем массовый выезд трудоспособного населения за рубеж, снижение уровня доходов, обещания со стороны власти еще выше поднять пенсионный возраст… Какими могут быть последствия, если кризис станет реальностью?
— Мы имеем дело не с последствиями, а с целенаправленной политикой. Не следует рассматривать действия власти как недостаточные функции государства. Поскольку все необходимые возможности для эффективной социальной политики имеются.
С одной стороны, действующая экономическая модель направлена на деиндустриализацию экономики, а с другой — на выкачивание полезных ресурсов и экспорт аграрного сырья. Промышленность в этой модели явно лишняя, а значит, она должна быть уничтожена. Следовательно, деиндустриализация экономики неизбежно влечет за собой десоциализацию государства.
Нынешняя власть в этом плане крайне последовательна – она разрушает экономическое ядро, проводит деиндустриализацию и констатирует, что раз нет промышленности, то нет и социальной политики. Ведь если нет промышленного ядра, значит, несколько миллионов украинцев становятся не нужны. А значит — это дополнительный импульс к трудовой миграции и экспорту трудовых ресурсов. Если нет промышленности, то и нет и возможности платить пенсии на адекватном уровне, поэтому нужно увеличивать пенсионный возраст и отсекать людей от пенсионного обеспечения. Задача – вытолкнуть еще несколько миллионов украинцев за пределы страны и отрезать от пенсионной системы несколько миллионов стариков.
— Как вы отметили, просчет политических элит, пришедших к власти после Евромайдана, привел к территориальным потерям для страны… Если основания считать, что в случае наступления кризиса могут иметь место схожие последствия?
— События 2014-2015 годов показали, что наши внутренние политические процессы были использованы другими странами, в том числе и Россией, чтобы сформировать внешний геополитический импульс. При этом будущая дестабилизация опасна тем, что очерёдность этих факторов поменялась местами – теперь внешние силы будут создавать в Украине очаги нестабильности. То есть если раньше причиной кризиса была жадность и глупость местных элит, а внешние силы лишь этим умело пользовались, то сейчас причиной кризиса будет ум и расчетливость внешних сил влияния, которые в условиях деградации и распада элит будут входить в страну как «нож в масло». Внешние силы будут формировать предпосылки кризиса, но ответственность за негативные последствия будет нести «безответственная власть», которая именно по этой причине требует себе зарплаты с шестью нулями. При этом вовсе не обязательно, что события, имевшие место при потере наших территорий в 2014-2015 годах, могут снова повториться.
Вполне вероятно, что вместо технологий, приведших к потере территорий в 2014-2015 годах, сейчас могут быть применены еще более разрушительные технологии. Но это предмет более глубокого анализа.
Основной вывод, который можно сделать, состоит в том, что теперь никто из внешних сил не будет ждать возникновения очагов нестабильности в Украине – они будут формироваться за счет внешних сил влияния.
По материалам: Голос
