20-21 апреля случился масштабный обвал фьючерсных цен на нефть марки WTI, что взволновало рынок и информационное пространство. Цены ушли в минус. Это событие пытаются обосновывать фундаментальными факторами, но многое говорит о том, что такие скачки – проделки финансовых спекулянтов. Тем не менее, в Украине начал дешеветь бензин. Цена топлива упала в среднем на 4 гривны и может упасть еще. Но в условиях действия ограничительных мер, когда транспорт стоит, этот факт порадует немногих, разве что частных автомобилистов. Зато осенью украинского потребителя могут ожидать меньшие цены на продукты питания. Об этом в интервью ГолосUA говорит директор специальных проектов научно-технического центра «Психея» Геннадий Рябцев.
– Сообщают, что обвал цен на нефть, когда они не просто упали, а ушли в минус, произошел по причине избытка сырья в связи с приостановкой экономики… Чем еще можно это объяснить?
– Это падение не объясняется избытком сырья, потому что избыток сырья существует на нефтяном рынке на протяжении 4-5 лет. Никакого дополнительного избытка за последние несколько недель и дней не образовалось. Все колебания, которые сейчас происходят, объясняются исключительно финансовыми спекуляциями. Избытком сырья можно объяснить нисходящий тренд на рынке, снижение котировок из месяца в месяц. Те колебания, которые происходят на протяжении нескольких часов, дней и даже недель, избытком сырья или повышенным спросом или любыми другими фундаментальными факторами не объясняются. Все колебания, которые происходят на биржевых площадках в течение суток, например, или в течение недели обусловлены исключительно информационными сигналами, которые поступают, могут быть связаны с ожиданиями увеличения потребления, сокращения спроса, уменьшения свободных емкостей для хранения нефти. Что касается вторника, то здесь был совершенно прозрачный и понятный для любых аналитиков день. 20 числа заканчивается оборот фьючерсов ближайшего месяца поставки по WTI, американскому маркерному сорту. То есть это не по нефти. Это маркер. Объемы торгов WTI превышают объемы добычи этого сорта за всю историю его добычи.
– То есть это просто нагнетание паники?
– Что произошло 20 числа вечером? Те спекулянты, участники биржевых торгов, которые хотели переоформить обязательства с майских фьючерсов на июньские фьючерсы вдруг увидели, что нет желающих купить у них эти майские фьючерсы. То есть они были поставлены перед очень непростым выбором: или нести финансовые потери, поскольку желающих не было и отказаться от фьючерсов по любой цене, или взять финансовые обязательства поставить кому-то нефть в следующем месяце. Представьте себе, вы финансовый клерк или человек, который в жизни нефть не видел. Для вас нефть – это график на компьютерном мониторе. И вдруг оказывается, что если вы не продадите этот фьючерс в ближайшие три часа, то вы будете нести ответственность за поставки конкретной нефти конкретному потребителю в следующем месяце при том, что вы понятия не имеете, где эту нефть брать, где ее хранить и кому ее продавать. Но появился добрый дядя в виде одного инвестиционного фонда, который сказал: я согласен снять с вас эту головную боль, согласен избавить вас от необходимости поставлять реальную нефть, только за это вы мне заплатите столько-то. И все наперегонки начали продавать майские фьючерсы этому самому инвестиционному фонду.
– А что это за фонд?
– Американский инвестиционный фонд, который в том числе занимается реальными поставками нефти. И поскольку это все было наперебой, на панике, то котировки и дошли до минус 38 с чем-то. Во всяком случае, этот обвал произошел. Это не имеет никакого отношения к влиянию фундаментальных факторов.
– Советник президента США Трампа сообщает, что ситуация восстановится, когда будет сокращены объемы добычи и мощности по переработке… Что это означает и каковы эти фундаментальные факторы?
– Сейчас идет нисходящий тренд. Почему котировки продолжают снижаться? Поскольку существуют опасения, что эпидемиологические ограничения продолжатся. В результате из-за отсутствия авиационного сообщения, сокращения автомобильных пассажирских перевозок, прекращения работы общественного транспорта, сокращения железнодорожных перевозок, автомобильного сообщения, закрытия предприятий, которые использовали нефтепродукты, спрос на нефть и нефтепродукты будет сокращаться. Это опасения. В данный момент времени если авиационное сообщение будет прекращено до конца года, то спрос на нефтепродукты год к году сократится на 10 %. Нельзя говорить, что спрос сократился. Он сократился вчера, когда все ограничения начали работать, но нельзя говорить, что спрос уже сократился на 10 %. Есть опасения, что при сохранении данных ограничений спрос год к году сократится на 10 %. Второе опасение. При сохранении нынешнего уровня добычи и при условии, что спрос не будет расти и восстанавливаться до конца года, возможно, что к концу лета будет проблема, где хранить нефть. Подчеркиваю, в том случае, если добыча не уменьшится, если спрос не увеличится. Сейчас пустует четверть мировых хранилищ нефти. В данный момент дефицита мощностей хранилищ нефти нет, но есть опасения при сохранении нынешнего уровня добычи и спроса к концу лета, что этих мощностей будет не хватать. Наконец третий фактор. Существуют опасения, что обещанного по соглашению ОПЕК+ и США сокращения добычи будет недостаточно для того, чтобы на рынке не уменьшился избыток нефти. Получается, что если не сократят добычу, то будет сохраняться избыток. Существуют опасения, что нынешние сокращения будут недостаточны для того, чтобы спрос превысил предложения.
– Мы наблюдали обвал котировок в марте перед карантином, теперь он произошел в середине апреля… Не участились ли эти обвалы?
– Они не участились. Это нисходящий тренд. Это не обвалы, а звенья одной цепи. Все это происходит из-за того, что предложение на рынке нефти превышает спрос. Это нормальная ситуация, экономический закон: если предложение превышает спрос, цены нужно снижать.
– По каким странам может ударить эта ситуация и по каким отраслям промышленности?
– Если речь идет исключительно о низких нефтяных котировках без карантинных ограничений, то, безусловно, это плохо для экспортеров. Но эта степень негативного воздействия различна. Некоторые экспортеры могут даже выиграть от создавшейся ситуации в будущем, потому что нефтяная отрасль инерционна. Нефтяники мыслят не категориями сегодня на сегодня и даже не год к году. Нефтяники мыслят категориями десятилетий. Потому что проект от разведки до промышленной эксплуатации месторождения длится от 7 до 10 лет. И в принципе это нормально, если, например, компания терпит убытки в нынешнем году, но выходит в прибыль через 3-5 лет и этой прибылью компенсирует все потери. Есть разные категории потерь – безвозвратные или текущие, которые в последующем могут быть компенсированы.
Если делить экспортеров на эти категории, то американские компании, которых работает больше 6 тысяч только на добыче, сейчас несут потери, но они будут компенсированы в будущем, благодаря тому, что все эти компании очень гибкие, используют прогрессивные технологии добычи, их все риски диверсифицированы, все потери застрахованы, все кредиты и долги реструктуризированы. Они очень гибко себя ведут: могут потерять сейчас, но компенсируют это через 3-5 лет. Более того, благодаря современным технологиям, они могут очень быстро нарастить добычу или сократить добычу. Спрос появился – нарастили добычу, спрос уменьшился – сократили добычу.
Есть категория стран, которые потеряют все при сохранении нынешних котировок. Это страны, в которых очень высока себестоимость добычи, и даже стоимость подъема нефти. Месторождение освоено, но подъем нефти может составлять 15 долларов за баррель и выше. Это в основном шельфовые месторождения. Типичный пример таких стран – это Венесуэла. Для них, по-моему, уже все закончено. То, что происходит, это агония.
– И кризис там будет только усугубляться…
– Безусловно. Есть страны с противоположной стороны линии себестоимости добычи, точнее, стоимости подъема нефти. Это, например, Саудовская Аравия. Чем хороши месторождения Саудовской Аравии. Они гигантские (это по терминологии – гигантское нефтяное месторождение), там нефть фонтанирует, ее не нужно откачивать, можно прикрыть одни скважины в любой момент, и если необходимо нарастить объемы добычи, то нефть будет продолжать бить фонтаном. Эти месторождения расположены близко к точкам перевалки, то есть к портам, где эту нефть можно загрузить на танкеры, и танкер пошел к потребителю. У Саудовской Аравии стоимость подъема нефти составляет четыре доллара. Да, у них потери бюджета будут, потому что они были сверстаны на дорогую нефть, но у них местные фонды благосостояния на сотни миллиардов долларов. Опять же все нефтяные державы в последние годы активно диверсифицировали собственные экономики.
Четвертая категория – это страны, где эксплуатируются месторождения на заключительной, поздней, завершающей стадии разработки. Это не только Россия, но и Норвегия в том числе. Там какая проблема. Если на большинстве месторождений перекрыть добычу, закрыть скважину пускай даже временно, то, когда необходимо будет ее открывать обратно, притока нефти из нее уже не будет. Чтобы извлечь из этой скважины нефть, необходимы специальные технологии интенсификации. Необходимо или вытеснять эту нефть водой или другой жидкостью, или откачивать эту нефть, используя насосное оборудование. В этой нефти много примесей, вода, растворы, какая-то органика, твердые частицы и прочее. В отличие от Норвегии, где потребители буквально руку протяни, в России необходимо эту нефть качать через тысячи километров. Поэтому если стоимость лифтинга на ряде месторождений РФ порядка трех долларов, даже дешевле, чем в Саудовской Аравии, то эти месторождения уже давно амортизированы. Но нужно еще и затратить средства на транспортировку, следовательно, себестоимость получается порядка 17 долларов и это не 7-8 как у Саудовской Аравии. Это работа на грани рентабельности. Так что наибольшие потери у стран типа Венесуэлы, следующими за объемами потерь идут страны по примеру РФ, и меньше всего потерь у стран с наименьшей себестоимостью добычи, как у Саудовской Аравии, и стран, которые гибко могут реагировать, у технологически продвинутых стран, как США.
– Как ситуация с нефтью скажется на Украине? Будет ли эта ситуация благоприятной для Украины, когда бензин подешевел на 4 гривны?
– Ситуация была бы однозначно благоприятной, если бы не было карантинных ограничений, если бы работали транспорт, промышленность, авиационное, автомобильное, железнодорожное сообщение. Сейчас просто низкими ценами некому воспользоваться, разве что аграриям, которые успешно сеют, весенние полевые работы в разгаре. Для аграриев это хороший период, потому что они рассчитывали на совсем другие цены, на дизель в частности. Это позволит создать подушку безопасности, которая приятно скажется в том числе на продуктах питания.
– Логично, что эти цены снизятся, но сама логистика сокращена…
– Это я говорю к концу года. То, что они сейчас посеют, потом соберут и нам в конце года продадут.
– То есть низких цен на продовольствие мы только можем ожидать?
– Конечно, при прочих условиях. Это будет способствовать более низким, чем ожидалось, ценам. В себестоимости большая доля топлива, иногда говорят, что в стоимости зерна чуть ли не половина стоимости топлива, и если цена на дизель меньше, если эксплуатация комбайнов обходится дешевле, то, конечно, это существенно позволит работать на будущее лучше. Что касается вообще, то за месяц в опте минус треть, 30 %. Спрос сократился, поэтому этот опт не спешит переходить в розницу. На прошлой неделе минус 50 копеек, на позапрошлой 30 копеек, две недели назад минус 90 копеек. Да, реагирует рынок на снижение. Но никакого картельного сговора нет.
По материалам: Голос
