С начала пандемии коронавируса в Киеве уволилось до 25 % медиков. Об этом в эфире «Громадского радио» заявил глава постоянной комиссии Киевсовета по вопросам здравоохранения и социальной защиты Олег Гелевей. Украинская система здравоохранения, действительно, испытывает дефицит медицинских сотрудников. И этот процесс начался не в текущем году. О причинах такой ситуации в интервью ГолосUA рассказывает глава Совета Киевского городского профсоюза работников здравоохранения Сергей Кубанский.
– Сергей Анатольевич, как вы оцениваете данные об увольнении медиков в столице, указанные главой постоянной комиссии Киевсовета?
– Говорить о количестве уволенных довольно сложно. Да, действительно, у нас есть дефицит кадров, который был в отрасли всегда. За последние годы он особенно усиливался в связи с внедрением реформы на разных ее этапах. Согласно информации за прошлый год, перед этим за три года 60 тысяч медиков вообще покинули систему здравоохранения по разным причинам. Кто выехал за границу, кто вышел на пенсию, кто ушел из профессии из-за низких зарплат и всего остального. По состоянию на начало этого года система здравоохранения, по официальным данным Министерства здравоохранения, испытывала дефицит в кадрах. То есть не хватало физических лиц. Должности есть, а заполнить их некем. Эта цифра составляла по среднему медицинскому персоналу чуть более 35 тысяч физических лиц, по врачам – 33 тысячи. Если мы говорим конкретно о Киеве, то эта цифра составляла на начало года по врачам – 4 тысячи, по медсестрам – 7 тысяч физических лиц.
– Это довольно много?
– Это довольно много. Это цифра, которая была на 1 января этого года. Это официальные данные Министерства здравоохранения, которые мы, как профсоюз, публиковали, потому что это напрямую связано с увеличением нагрузки на персонал, который есть. Меньше работы не становится, увеличивается нагрузка, с этим пропорционально должна расти заработная плата – то, что государство не выполняет. Это увеличение нагрузки никому никак не компенсируется. Соответственно, с внедрением второго этапа реформы этот процесс еще больше усугубился, усилился, потому что в некоторых случаях лечебные учреждения вынуждены были сами сокращать персонал или какие-то структурные подразделения, например, которые не финансируются с пакетов НСЗУ. Конкретно назвать количество, сколько ушло и сколько пришло, довольно сложно. Эта статистика будет четко видна на начало следующего года. Но то, что есть отток в этом году более сильный, чем в прошлом году, обусловлено именно внедрением второго этапа реформы и коронавирусной инфекцией. До 23 % всего персонала – это были люди предпенсионного или пенсионного возраста. Эти люди в зоне определенного риска, поэтому они во многих случаях принимали решение из-за Covid-19 уходить с работы, покидали отрасль. Или же молодые люди, которым надоело работать за копейки, потому что с апреля по многим учреждениям по определенным видам медицинской помощи, та же психиатрия, инфекция, фтизиатрия, кожвенслужба и так далее, там, где просели зарплаты, очень много людей поуходили в частные структуры, и назвать точную цифру сегодня никто не сможет. Узнать достоверную информацию из компетентных источников можно только на начало следующего года.
– То есть среди причин увольнения медиков – медреформа, низкая зарплата и опасность в связи с пандемией коронавируса?
– Да. Если мы говорим о процентном соотношении, то, например, на середину этого года, то есть на июнь, укомплектованность кадрами в среднем по городу составляла по врачам порядка 76 %, по медсестрам – порядка 72 %. Но в разных службах по-разному. Например, в той же службе экстренной медицинской помощи укомплектованность врачами составляла всего лишь 59 % физических лиц, но при этом среднего медперсонала, то есть фельдшеров, было около 83 %, что выше среднего показателя по городу (72 %). Поэтому четверти действительно не хватает, но говорить о том, что они уволились за месяц или за последние два, довольно сложно, потому что на начало года уже был дефицит, как и в прошлом году, как и в позапрошлом, и он усилился.
– Сейчас очень часто вспоминают об эпидемиологах, что их не хватает и их не особо готовят… Есть ли какая-то информация по этой специальности?
– Проблема их подготовки заключается в том, что санитарно-эпидемиологическая служба была реорганизована в 2014 году, а спустя два года ее ликвидировали. Хотя мы, как профсоюз, еще в 2016 году выиграли административный спор у Кабмина о незаконности ее реорганизации. Для этого нам пришлось за два года дважды пройти все возможные судебные инстанции. Но правительство для того, чтобы не выполнять решение суда, просто взяло и ее ликвидировало. Соответственно, уже и нечего выполнять. Хотя Закон Украины «Об обеспечении санитарного и эпидемического благополучия населения» никто не отменил, и он и сейчас требует функционирования этой службы. Так вот когда ее реорганизовали, то, соответственно, прекратили наборы на факультет, который готовил санитарно-эпидемиологический профиль. Они прекратились, и фактически за пять лет никто не проводил подготовку этих специалистов. Им и неоткуда браться. Их не подготовишь за месяц или два.
–Вы сказали, что многие медики увольняются по причине риска коронавируса, особенно люди предпенсионного-пенсионного возраста… Насколько потеря этого персонала составляет большой ущерб для медицины в качестве знаний, потому что медика быстро не подготовишь?
– Это очень больший ущерб. Медсестра, то есть средний медицинский персонал, готовится меньше по времени, чем врач, но в любом случае это тот персонал, который делает всю свою работу руками. То есть это инъекции, инфузия, непосредственный уход за больным, выполнение назначений самого врача. Без медицинской сестры, без среднего медперсонала врач самостоятельно справиться практически не может. Поэтому уход этих специалистов с отрасли очень ощутим. Кроме того, нужно говорить о том, что часть начала увольняться еще с началом самой пандемии, когда сделали жесткий локдаун, когда закрыли транспорт. Тогда медсестры звонили утром мне, как главе профсоюза, и сообщали, что их в Фастове или Яготине не пускают в электричку, потому что они якобы могут быть заразными. Им нужно было доехать до работы. До 70 % среднего медперсонала живут в пригороде, в городах-сателлитах. Есть медсестры, которые ехали из Винницы, Нежина, Броваров, Борисполя, Княжичей. Они ехали в Киев, и им не было чем добраться. К примеру, для больницы скорой помощи профсоюз за свой счет организовывал людям централизованный доезд. Электрички нет, транспорт в городе перекрыли, маршруты не продумали, и мы их возили полтора месяца сами. В один из дней мне для оперативного решения вопроса довелось даже прибегнуть к публичной переписке в соцсетях с министром инфраструктуры Владиславом Криклием. Слава Богу, нам удалось переломить ситуацию, вечером наших медсестер уже развозили домой на спецпоездах «Укрзализныци». Это все тоже сыграло на ту ситуацию, когда люди принимали для себя решение остаться дома и не приезжать в Киев на работу. Потому что это опасно заразиться, это опасность принести домой инфекцию. Это сейчас более спокойно все относятся к этому, а поначалу было сложно, особенно стигматизация, которой поддавались медики. Человек живет в многоэтажном доме, это одна ситуация, а другая, когда он живет в деревне, где каждый его сосед знает, что он работает в больнице в Киеве, и, не дай Бог, он заболеет. Такие вещи тоже были.
– Когда мы слышим о том, что уволилось какое-то количество медиков, или о дефиците медицинских кадров, что это означает для пациента?
– Для пациента это означает то, что в любой момент он может обратиться в лечебное учреждение, а там просто не будет кому оказать ему помощь. Если медики еще уходят в частные структуры, это полбеды, человек сможет за оплату получить в такой частной организации медпомощь, но если люди вообще уходят из профессии, то их становится меньше. Что бы там ни говорили до реформы, что мы финансируем стены, но сколько больниц по Украине было закрыто. Сейчас мы свидетели того, что нам говорят, что давайте стадионы переоборудовать под больницы. А если вспомнить, сколько больниц по стране вообще закрыто, говорили об их ненужности. А пандемия показала, что должна быть готовность системы здравоохранения к оказанию помощи в любой момент. Об этом говорилось и 3, и 5 лет назад, потому что у нас война, и в любой момент может быть обострение военных действий, и система здравоохранения должна быть готова к оказанию помощи населению. Должен быть определенный резерв. Никто не хотел ничего слышать, но сейчас Covid-19 показывает обратное. Когда есть реальная угроза, когда могут реально умирать люди от сложившейся ситуации с обеспечением, с наличием коек в больницах, с кислородом и прочее, то сейчас все заговорили о необходимости и медиков санитарно-гигиенического профиля, и эпидемиологической службы, и о дефиците кадров, и о необходимости развертывания дополнительных госпиталей. А зачем закрывали? Это же все создавалось и содержалось за счет налогоплательщиков, а теперь по-новому это создавать и опять за счет налогоплательщиков? Где государственная политика, где социальная политика, где забота государства о своих гражданах, о стратегической отрасли и ее работниках? Этого всего нет!
– Что же делать в условиях такой нехватки кадров?
– Нужно их готовить, нужно менять законодательство, и не просто готовить, а это должна быть целевая подготовка, в том числе с обязательством выполнения трудовой функции по направлению заказчика, даже если им является государство. Три года назад в стране отменили обязательную отработку. Тогда Ульяна Супрун всем рассказывала о том, что мы победили «рабство» в здравоохранении. Но на подготовку специалистов тратятся деньги налогоплательщиков, мы все наполняем бюджет в стране, за счет бюджета осуществляется подготовка этих специалистов, а эти специалисты обществу, которое профинансировало их подготовку, ничего не дают. Они могут идти в фармбизнес, в частные сети или уезжать работать за границу. При сегодняшней угрозе остается вопрос: кто обеспечит оказание медицинской помощи гражданам? И не просто дать ответ на него, а обеспечить решение этой задачи должно государство!
По материалам: Голос
